Еще одна статья из журнала «GEO» — о Брунеллески и возведении купола Дуомо во Флоренции.
Сооружение собора Пресвятой Девы Марии с цветком лилии в руке обошлось Флоренции в 18 миллионов золотых флоринов и продлилось почти двести лет
Флоренция начала XV века. Уже давно забыты распри между гвельфами и гибеллинами, и теперь на арену борьбы за власть вышли самые богатые и влиятельные кланы, каждый из которых стремился предъявить согражданам неоспоримые доказательства собственной преданности Флоренции.
Не удивительно, что в городе искусств одним из таких весомых доказательств послужил конкурс на новые бронзовые двери Баптистерия Сан-Джованни. Объявленный в 1401 году, он стал не только своеобразным соревнованием между кланами Альбицци и Медичи. Конкурс на двери флорентийского Баптистерия считается исходной точкой истории скульптуры раннего Возрождения. И если до этого центрами культуры в Европе были Франция и Германия, то в XV веке первое место переходит к Италии.
Родовитую семью Альбицци представлял молодой Филиппо Брунеллески, а выскочек Медичи — Лоренцо Гиберти. Победу присудили обоим мастерам, но Брунеллески гордо отказался делить заказ с Гиберти. Джордже Вазари так описывает произошедший инцидент: «Консулы попросили Филиппо, чтобы он взялся за работу вместе с Лоренцо; однако он этого не захотел, предпочитая быть только первым в искусстве, чем равным или вторым в этом деле». В компании со своим другом, молодым скульптором Донателло, Брунеллески решил покинуть Флоренцию и провести несколько лет в Риме. В Вечном городе Филиппе собирался изучать архитектуру.
Откуда у ювелира Брунеллески, который до тех пор никогда не занимался архитектурой, появилась неожиданная страсть к зодчеству? Представьте себе талантливого молодого нахала, который, осматривая дверные проемы Баптистерия, забрел в недостроенный собор Санта-Мария дель Фьоре и увидел огромную черную дыру, через которую на него обрушилось звездное небо…
Именно тогда Филиппо решил для себя, что если покойный Арнольфо ди Камбио заложил такой огромный диаметр купола и даже соорудил под него барабан, то, следовательно, он знал, как можно осуществить эту безумную по тем временам идею. А раз на это способен один архитектор, значит, сможет и другой.
Антонио Манетти, написавший биографию Брунеллески, так описывает его характер: «Филиппо был… честолюбив, когда нужно было чего-либо добиться. С самых ранних лет он проявлял интерес к рисованию и к живописи и занимался этим очень успешно. Когда отец решил обучать его ремеслу, Филиппе выбрал ювелирное дело, и отец, будучи человеком разумным, с этим согласился. Благодаря своим занятиям живописью Филиппо скоро стал профессионалом в ювелирном ремесле, на удивление всем преуспел в рельефе по камню и в резьбе, и так было во всем, за что он брался; и в этом искусстве и во всяком другом он добивался успеха гораздо большего, чем это казалось возможным в его возрасте».
А Лоренцо Гиберти потратил 31 год на то, чтобы отлить и довести до совершенства северные двери Баптистерия. Продолжая работать над предыдущим заказом, он получает от города аналогичный на восточные двери (те, что восхищенный Микеланджело назовет «Вратами в рай») и будет выполнять его до 1452 года.
Тем временем во Флоренцию возвратился Брунеллески. Он уже обдумал до мелочей, как малыми средствами и в кратчайшие сроки возвести купол, равного которому не было со времен античного Пантеона. Брунеллески был уверен, что способен на прорыв в технике строительства, но не знал, как заставить городские власти выделить деньги на возведение купола Санта-Мария дель Фьоре. Тогда он решил затеять интригу. Как-то он поведал приорам, что в Болонье полным ходом идет сооружение собора Сан-Петронио, который станет крупнейшим христианским храмом в мире. Богатая же Флоренция могла похвастаться лишь самым большим в Италии собором без крыши.
Уловка сработала. Синьория объявила конкурс на проект купола для Дуомо, на который съехались инженеры и архитекторы со всей Европы. Одни настаивали на том, что барабан нужно снести и начать строительство заново; другие же предлагали сохранить его и при помощи сложнейших инженерных конструкций возвести скромный купол. Сам Брунеллески подготовил невероятный проект, имевший два неоспоримых преимущества. Он не настаивал на сносе барабана, заложенного ди Камбио; Филиппе утверждал, что старые опорные стенки в четыре метра толщиной способны выдержать вес купола. Кроме топ архитектор впервые в истории предложил использовать легкие подвесные строительные леса вместо громоздких наземных.
Филиппе стоило огромных трудов доказать, что предложенный им вариант не утопия, а грамотный инженерный расчет. Бывали случаи когда распалившегося Брунеллески за буйное поведение и оскорбительные речи буквально выбрасывали на площадь из зала, где заседала комиссия. В конце концов он добился своего, получив разрешение на возведение купола по своему проекту.
Строительство потребовало немалых денег, и тут выяснилось, что Филиппе не слишком доверяют уже только как инженеру, но и как подрядчику. Клан Медичи настоял на том, чтобы надзор за ходом работ осуществлял не кто иной, давнишний соперник архитектора Лоренцо Гиберти. Взбешенный Брунеллески чуть было вновь не уехал в Рим, но вовремя спохватился: грандиозный проект стоил того, чтобы вытерпеть любые унижения. Казалось, Филиппе смирился; на самом деле, опытный интриган, он выжидал подходящего случая.
Пока из каменных блоков строилась первая, базовая треть купола, Брунеллески и Гиберти работали вместе, получая одинаковое жалованье в сотню дукатов в месяц. Но как только процесс перешел в более сложную стадию и стены купола начали возводить из кирпича, Филиппо Брунеллески сказался тяжело больным и слег в постель.
Строительство было в разгаре, материалы завезены, рабочие требовали оплатить вынужденное безделье, а Гиберти беспомощно расхаживал вокруг недостроенного собора, не в силах ничего предпринять.
Лежа в постели, Брунеллески пробовал консультировать Гиберти, но тот проявил такую некомпетентность, что все советы оказались бесполезными. В конце концов к Брунеллески явились заказчики и стали умолять его вернуться. На это архитектор ответил: «Уберите Гиберти, и я тот час же выздоровею».
Гиберти убрали со стройки, и Брунеллески уже через два дня вернулся работе. Однако Медичи не могли смириться с утратой контроля за главной городской стройкой. В 1434 году власть в городе перешла в Козимо Медичи Старшему, который тут же арестовал Брунеллески за неуплату налогов. Одному Богу известно, сколько усилий потребовалось, чтобы освободить архитектора и вернуть на стройку. В конце концов через 15 лет после начала строительства купол собора готов. Для освещения Дуомо из Рима был приглашен папа Евгений IV.
Все закончилось наилучшим образом, но кто знает, как бы повернулась судьба, если бы в 1401 году партия Альбицци оказалась сильнее Медичи и Брунеллески выиграл бы конкурс на врата Баптистерия? Скорее всего, Флоренция получила бы посредственные (а не «Райские») врата, и уж точно архитектура Возрождения не достигла бы таких высот — в прямом и переносном смысле – как купол Дуомо.
Ирина Титова, журнал «GEO»
Читайте также: «Цветущая» – избранница Аполлона, Дж. Ачилья